cb527180     

Дайнеко Л М - Меч Князя Вячки



Л.М. Дайнеко
Меч князя Вячки
Исторический роман
ГЛАВА
ПЕРВАЯ
I
В ночном мраке тревожно шумела река. Пахло гнилыми водорослями, рыбой,
жженым древесным углем, который раз в год выбрасывали в Двину из кузницы,
стоявшей на самом берегу.
Бесшумно, как привидение, вынырнул из воды человек. Держась левой
рукой за бревно (это был изъеденный водой и временем ствол когда-то могучей
липы), он плыл, широко и сильно подгребая правой. К спине его были
привязаны щит и короткое копье-сулица.
Человек опасался луны, которая вот-вот должна была выкатиться из-за
туч на темно-синюю прогалину ночного неба. Человек хотел быть невидимым для
всех, кроме бога.
И все же луна засияла над землей, как серебряная гривна.
Молочно-золотистый свет разлился по темной реке. Резко выступили из тьмы
гребешки волн, и сразу стали ощутимыми могучая сила реки и бесконечность
ночи. Вода неудержимо неслась вдаль. Она и человека с его бревном могла бы
подхватить и, как щепку, затянуть прямо в Варяжское море, но человеку во
что бы то ни стало надо было прибиться к берегу. Он крепче впился пальцами
в осклизлое, тряское на волнах бревно, напряг все силы.
Лунный свет коснулся металлического наконечника сулицы, и он
засветился, как уголек. Человек не мог этого видеть, но догадался, мягко
перевернулся в воде и поплыл на спине. Теплая вода ласково щекотала щеки, и
ему вспомнились руки матери. Давным-давно ему, совсем еще
маленькому, мать гладила щеки своими мягкими пальцами...
Человеку стало тоскливо и одиноко. Молчаливое небо опрокинулось над
ним. Таинственная сила зажигала в небе звезды. "Видно, это моя последняя
ночь, и я не доживу до утра",- подумал человек.
Бревно с легким сухим шорохом воткнулось в прибрежный песок, и человек
нетерпеливо и радостно сдернул руку с осклизлой размякшей коры - ему все
время почему-то казалось, что он держит в руке противную скользкую жабу. Он
даже нащупал дно и, растопырив пальцы, начал яростно тереть рукою о песок,
будто смывал с ладони бог знает какую грязь. Потом неподвижно, как огромная
обессиленная рыба, лежал на самой границе воды и берега, умерял дыхание,
давал отдых телу, поджидая своего спутника. Тот выплыл из тьмы, тоже
держась за бревно.
Некоторое время они молча лежали рядом, и только шумела черная, как
деготь, речная вода. А может, это шумела в ушах кровь от пережитого
напряжения?
Прямо перед ними, в нескольких саженях от берега Двины, на высоком
холме щетинились дубовыми кольями укрепления грозного замка. Наступило
время второй стражи. Дружинники на заборолах светили факелами-походнями,
сонно, вяло перекликались между собой:
"Полоцк!.. Менск!.. Друтеск!.. Рша!.."
Тот, что приплыл позже, поправил на поясе меч, сощурил глаза и
произнес тихо, медленно, словно про себя:
- Вот он, Кукейнос, гнездо мерзкого Вячки. Мы раздавим этот проклятый
город, как куриное яйцо. Мы уничтожим князя и княжеских слуг. Птицы
болотные и гады ползучие совьют гнезда в их черепах. И ты поможешь святому
божьему войску, Братило.
В словах его была такая жгучая ненависть, что Братило невольно
вздрогнул. Каждое слово казалось каплей яда. Упади такое слово на
прибрежный песок, и песок (Братило не сомневался) зашипит, расплавится.
Все то время, пока они, ожидая наступления темноты, отлеживались в
зарослях на противоположном берегу Двины, Братило боялся глянуть в лицо
своему спутнику. Какая-то неведомая сила отводила его взгляд в сторону.
Братило уже давно, еще с детства, знал за собой такое - хоть убей, не мог
см



Содержание раздела