Гусев Владимир - Фрагментарное Копыто Неподкованной Собаки
Владимир Гусев
Фрагментарное копыто неподкованной собаки
А еще жизнь прекрасна тем, что можно путешествовать.
Н.М. Пржевальский
Я — профессиональный путешественник. Вся моя жизнь проходит в дороге. Я
легко знакомлюсь с новыми людьми, еще легче с ними расстаюсь. Мой путь лежит
через разные города и страны, и сегодня я не знаю, где буду завтра. Я не знаю
также, кем я буду и когда. Я вообще ничего не знаю о своем будущем. Ну разве
это не прекрасно?
«Фрагментарное копыто неподкованной собаки!»
Моя невеста очаровательна. Ходят слухи, что в ее жилах течет благородная
кровь. Что она — дочь императора и фрейлины. Ее Величество, когда узнали об
этом, впали в неистовство. Даже император не посмел перечить супруге. Фрейлина
была отправлена в монастырь, а дочь ее отдали на воспитание в обедневшую
дворянскую семью. Однако к тому времени, когда дочь подросла, эта семья
окончательно разорилась, император пал жертвой заговора, а фрейлина умерла от
горя.
Когда я впервые увидел Мари, мне было двадцать девять, ей — двенадцать, не
больше. Но уже тогда было ясно: цветок, который распустится из этого бутона,
будет прекрасен.
Я упросил отца дать деньги на ее воспитание. Я отказывался жениться долгих
четыре года — и это после мигом промелькнувших тринадцати! Ведь отец бредил
внуком еще с моего совершеннолетия... Но я упорно отказывался стать узником
брака. Зачем? Зачем жениться, если служанки в нашем доме менялись так часто,
что скоро пришлось искать их в городе — в окрестных деревнях смазливые девчонки
просто не успевали подрастать.
Когда Мари исполнилось четырнадцать, я вынудил отца предоставить в
распоряжение соседа одну из наших карет с парой дюжих слуг. Бутон не должен был
распуститься раньше срока! А едва Мари достигла совершеннолетия, я предложил ей
руку и сердце.
Мари мне отказала.
Отец, не одобрявший всего этого, умер, не дождавшись внуков. Карету я
забрал, деньги бедному соседу давать перестал. Но стоило Мари выйти из дому,
как рядом с нею появлялись двое моих хорошо обученных слуг. А раз в два месяца
я приезжал к соседу и, сцепив зубы, просил руки его приемной дочери.
Вскоре не выдержал и сосед — помер на Пасху. Положение его семьи стало
отчаянным. А тут еще я дознался, в чем причина упрямства Мари. Перехватил во
время очередного визита ее взгляд, брошенный украдкой на моего слугу. Одного из
тех, что всюду ее сопровождали. Парень он, конечно, видный, что называется —
кровь с молоком. Недаром я приказал вышколить его. Но — чернь! И особе с —
вполне возможно — императорской кровью в жилах не пристало смотреть на таких
иначе, чем на разумный скот.
Слугу я приказал отходить батогами. За то, что посмел бросать на дворянку
взгляды, достойные лишь дворовых девок. И пригрозил: если через месяц Мари не
выйдет за меня, я запорю своего слугу до смерти.
Как мы, дворяне, сносимся друг с другом и знаем, кто в фаворе, кто в
немилости и кто кого вызвал на дуэль, так и слуги общаются между собой. А
поскольку Мари, к сожалению, обращается к слугам не только с приказаниями, до
нее неминуемо должна была дойти моя угроза.
И точно, уже через две недели Мари, краснея и задыхаясь, сказала «Да».
Со свадьбой я медлить не стал. Тем более что Гец, слуга, сбежал на пятый
день после батогов, да еще и двух других слуг подбил уйти вместе с ним. Я
сгоряча отдал было приказ прочесать окрестные леса, но потом передумал. Зачем?
Он сам придет ко мне. Сегодня. В день свадьбы.
Пришлось, правда, нарушить некоторые традиции. Невеста на