cb527180     

Гурский Лев - Максим Лаптев 2



Лев Гурский
Опасность
Книга писателя Льва Гурского написана в жанре политического детектива.
Труп, найденный в московской квартире, — лишь звено в цепи загадочных событий,
в разное время происходивших в России и за ее пределами. Расследование
поручается капитану Максиму Лаптеву, уже известному читателю по роману
Гурского «Убить президента».
Василию Аксенову
Автор считает своим долгом предупредить: все события, описанные в
романе, от начала и до конца вымышлены. Автор не несет никакой ответственности
за возможные случайные совпадения имен, портретов, названий учреждений и
населенных пунктов, а также какие-либо иные случаи непредсказуемого
проникновения чистого вымысла в реальность.
Глава первая
КАМЕРА ПЫТОК НА УЛИЦЕ ТОЛСТОГО
Интересно, кем воображал себя милицейский майор Окунь, загораживая мне
проход в квартиру покойника? Цербером — не иначе. Псом из греческой мифологии,
караулящим двери в царство теней. Вот уже минут десять, как я топтался в
дверях, пока майор со злобной гримасой изучал мое служебное удостоверение,
бдительно проверял все подписи, печать, соответствие оригинала фотоснимку, дату
выдачи. Словно он все никак не мог свыкнуться с простейшей мыслью, что перед
ним действительно Лаптев, по имени — Максим, по отчеству — Анатольевич, по
званию — капитан, по политическим убеждениям... Впрочем, .политические
убеждения в наших удостоверениях, по счастью, никак не фиксировались, и это
позволяло мне и моим коллегам легко менять их в соответствии с обстановкой или
просто не иметь вовсе. В наше трудное время без них как-то спокойнее. И
голосовать ходить не надо. Очень удобно и компактно.
По правде говоря, упомянутый майор Окунь внешне ничуть не напоминал
мифологическую собаку, зато точно соответствовал своей фамилии: был он толст,
губаст и лупоглаз. Придерживая плавником мое удостоверение, Окунь бестолково
поводил остальными плавниками прямо у меня под носом, гнал волну и раздраженно
шевелил своими пухлыми губами. «Разевает рыбка рот, а не слышно, что поет», —
машинально подумал я, глядя на майора. Эти классические строки, однако, не
отвечали текущему моменту. Ибо, в отличие от рыбных собратьев, данный
конкретный представитель семейства окуневых был слышен мне очень хорошо, даже
чересчур. И пела рыбка преимущественно о том, что если на каждый труп,
обнаруженный в Москве, КГБ будет присылать своего кадра, то некому будет
отлавливать иностранных шпионов, наверняка уже заполонивших все пространства
нашей когда-то необъятной родины. Правда, лично он, разговорчивый майор Окунь,
вообще сомневается в способности нашего учреждения хоть кого-то поймать, кроме
разве что хлипких диссидентов, которых, собственно, и ловить теперь без
надобности, поскольку одни давным-давно отъехали на Запад, а оставшиеся мирно
заседают в Верховном Совете Российской Федерации. Более того: он, трижды
проницательный майор Окунь, имеет смелость полагать, что означенный Комитет
госбезопасности и при коммунистах-то приносил стране весьма сомнительную
пользу, а ныне и вовсе никакой пользы народному хозяйству не приносит и только
впустую растрачивает немалые бюджетные денежки, зазря отнятые у вдов, сирот и
малоимущих рядовых милиционеров, которые, как всем известно, получают сегодня
раз в десять поменьше, чем рядовые же, но рэкетиры. Майор с рыбьими внешностью
и фамилией, похоже, сознательно пытался вывести меня из себя. Очевидно, этот
герой воображал, будто молодой комитетский капитанишко сейчас оскорбление
хлопнет дверью



Содержание раздела